Алексей Агафонов
Scorpio

Невольно заинтересовавшись судьбой таракана, мы с Дженнифер придвинули носы вплотную к стеклянной стенке. От странного запаха у меня закружилась голова.

- Мистер Утсон, - раздраженно сказал Мазетти, - вы могли бы освободить место даме.

Я уступил стратегически важную точку Дженнифер. Она внимательно смотрела на противостояние обреченного и его губителя, и ее грудь волновалась под корсажем.

- Ставлю десять фунтов на таракана, - сказал милорд Август. Он остановился за нашими спинами, засунув руки в карманы. - Пари, Дженни?

Девушка не ответила. Ее взгляд был прикован к Клеопатре, которая медленно двинулась вперед.

- Прошу заметить, - сказал Мазетти неожиданно грустным голосом, - что самка скорпиона, подобно Клеопатре, которая казнила своих любовников или предавала их, всегда поедает своего кавалера в ночь любви… В миг сладострастия она совершает акт инкорпорации возлюбленного, навсегда присваивая его себе…

- Если он не погибает раньше, как Цезарь, - прошептала девушка.

- Смотрите! - вскричал профессор, - она переходит в нападение!

Клеопатра неожиданно бросилась вперед, и ее хвост закачался над тараканьей головой. Таракан пошевелил усиками и сделал шажок назад. Мы затаили дыхание. От скорпиона исходила магнетическая сила. Совершенное орудие убийства снова подкрадывалось к своей жертве, грациозно покачивая хвостом и подняв клешни, словно боксер на ринге. Внезапно таракан повернул на 180 градусов и дал деру.

- А-а, хи-хи-хи, - обрадовался профессор. - Тактика Горациев против Куриациев! Единственное спасение!

Клеопатра стремительно ринулась вперед, но удар когтя с ядом пришелся в пустоту. Таракан мгновенным зигзагом промчался по дну ящика, метнулся вверх по деревянной задней стенке и выскочил наружу через отверстие в крышке. Профессор нацелился его поймать, но таракан разогнался и безрассудно бросился вниз. Неожиданно он раскрыл крылья и полетел. Приземлившись, насекомое юркнуло в щель между половицами, и там присоединилось к торжествующим собратьям.

Мазетти внезапно стал предельно серьезен.

- Леди и джентльмены, - мрачно сказал он, - Клеопатра проиграла. Она - слабое звено! Именем закона я приговариваю ее… - Он взял указку и просунул ее внутрь ящика, целясь скорпионихе в спину, - Lasciate ogni speranza…* Ага! Приговариваю ее к суициду. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!!

* "Оставь надежду (всяк сюда входящий)" (итал.).

С последним словом, произнесенным с необычайной энергией, профессор ткнул Клеопатру указкой пониже головогруди, и скорпион, покорный инстинкту, свернулся в кольцо, ударив себя смертоносным жалом прямо в голову.

- Горе побежденным! - торжествующе воскликнул Мазетти. Вдруг Дженни поднесла руку к лицу, и ее ноги подкосились. Милорд Август подхватил ее на руки.

- Сюда, сюда, ваша светлость, - засуетился профессор, указывая на канапе. Он налил стакан воды, причитая: "Sancta Maria, не стоило подвергать нервы бедняжки такому испытанию"… Август встал на колени и, поддерживая голову Дженнифер, дал ей отпить несколько глотков. Я взглянул на профессора с укоризной. Тот пожал плечами и произнес:

- На войне, как на войне, мой дорогой мистер Утсон.

Не помню, как я добрался домой, на Бейкер-стрит. Миссис Хадсон, открыв мне двери, охнула. Я сполз по стене и упал на пол в прихожей. Обхватив меня руками, миссис Хадсон попыталась помочь мне приподняться. Напрягая все силы, я ползком добрался до зеркала и встал на четвереньки. В колышущемся, бездонном, сквозящем в иные миры пространстве я увидел лицо, похожее на мое - но чужое, с расширенными глазами и искаженными чертами. Словно инопланетное чудовище пыталось втиснуться в мою оболочку и растягивало ее в стороны, искажая. Взгляд же его был холоден и безразличен, как у рептилии. Но страшнее было другое - я переставал чувствовать себя собой, сердцевина моего Я словно смещалась в сторону, и кто-то бесконечно чуждый растворял и поглощал мое сознание. Тьма накрыла меня, словно палач - колпаком, и я умчался, стремительно уменьшаясь, прочь от хохочущего и мрачно торжествующего монстра, занявшего мое тело.