Алексей Агафонов
Scorpio

Сколько бы раз я ни просматривал свои заметки о многолетней деятельности Холмса, в которой я чаще был восхищенным зрителем, но нередко и действующим лицом, я всегда с особым чувством вспоминаю суровое время, когда нам довелось вступить в схватку с таким монстром преступного мира, по сравнению с которым профессор Мориарти, да упокоится он навсегда в водах Рейхенбаха, был лишь нашкодившим котом.

В промозглые ненастные дни 1913 года Лондон был потрясен чередой загадочных убийств молодых людей из высшего общества. В том, что это были именно убийства, сомнений не возникало: преступник, по своей жестокости превзошедший самого Джека-Потрошителя, оставлял на телах своих жертв своеобразную "визитную карточку", как будто издеваясь над полицией.

Первым убитым был восходящая звезда великосветских салонов лорд Джулиан Стерн. Молодой человек отличался вспыльчивым нравом и любовью к приключениям. Со стен комнат его особняка стеклянными глазами смотрели головы крупных зверей, добытых им в африканском сафари. В прихожей Джулиан обычно кидал свою шляпу на рога буйвола редких размеров; удачный выстрел свалил разъяренное животное в двух шагах от охотника. Тело лорда Джулиана, с нечеловеческой силой насаженое на рога отомщенного чудовища, было найдено дворецким ранним утром 13 ноября 1913 года. На лице покойного застыли ярость и ужас. На лбу несчастного рука убийцы красной краской начертала загадочные иероглифы. Полиция выдвинула две версии: убийства из мести и ритуального жертвоприношения, однако расследование по обоим направлениям зашло в тупик.

Второй жертвой стала наследница богатейшей семьи мисс Аврора Таурис. Девушка принимала участие в движении феминисток и разделяла модные теософские взгляды. Роковым для нее стало увлечение ходьбой босиком, распространившееся в последнее время среди приверженцев йоги. 14 ноября она пришла на лондонские бойни, чтобы проповедовать вегетарианство, и в ночь на 15 ноября была найдена убитой током в месте забоя скота. Преступник заранее увеличил напряжение и прикоснулся электродом к увлажненному темени жертвы. Смерть была мгновенной: на лице девушки отразилось лишь удивление. Иероглифы на этот раз были коричневыми, а надпись опоясывала шею Авроры.

Следующим убитым был бакалавр Кембриджа, юноша необыкновенной разносторонности интересов и любознательности. Он, без сомнения, стал бы светилом классической филологии, если бы смерть не настигла его на 21-м году жизни. Тело было найдено 17 ноября на Чаринг-Кросском вокзале, расчлененное вдоль туловища на две половины колесами поезда. Зеленая надпись покрывала плечи и руки бакалавра. После смерти несчастного Ювентуса стало ясно, что в Лондоне орудует серийный убийца. Попытки найти какую-либо закономерность в выборе жертв оказались тщетными. Город замер в ожидании новых преступлений.

Четвертая смерть могла бы считаться естественной, если бы не голубые иероглифы, появившиеся на третий день после кончины на изможденной груди Цервилии Кантор, тридцатилетней матери двоих детей, которая пала жертвой неоперабельной саркомы желудка еще 15 ноября. Болезнь в таких случаях развивается столь стремительно, что медицина оказывается бессильной. Совершенно непонятно, почему неизвестный каллиграф ожидал три дня, прежде чем изрисовать тело Цервилии. Однако после этого случая стало ясно, что преступник придерживается некоей системы в выборе своих жертв, но в чем она состоит, оставалось загадкой.